Николсон, обаятельный как никогда, открывает дело почти против своей воли, но затягивается, с мальчишеской грацией лазая по крышам и заборам. Несмотря на детективное действие, в моментах переплетения туго затянутых детективных цепочек возникают некие практически экзистенциальные точки, когда зритель не может разобраться толком в реальности/мистичности происходящего, оставляя ощущение вплетенности сюжета в настоящую, ощутимую кожей действительность (встреча с мальчиком-латиносом в русле высохшей реки). Половину ленты Николсон красуется с ослепительно белым пластырем на носу (дело рук, к слову, самого Романа Полански в несомненно удавшемся ему амплуа агрессивного коротышки с ножом). Полный набор черного детектива: взятки, продажные бизнесмены, роман с дочерью местной акулы, скрытая правда об ужасном преступлении, раскрывающаяся в самом конце, — совмещены с удивительной атмосферой свободы и обреченности в то же время. Что порождает стойкое ощущение глубины жизни; видимо, это есть одна из характеристик глубокого фильма.